"# «Стеклянная гармоника», реж. Андрей Хржановский, авт.сц. Г.Шпаликов, комп. Альфред Шнитке, худ. Юло Соостер... Во как! Лучшие люди советской культуры середины 60-х собрались, чтобы сделать этот фильм. Сюрреалистическая история изобретения музыкального инструмента, при звуках которого «люди становятся лучше». В изображении – пандемониум персонажей живописи от Ренессанса до сюрреалистов. Фильм был запрещён в СССР. Две недели назад я купил диск киномузыки Шнитке, где имеется полный саундтрек «Стеклянной гармоники».
# «Цапля и журавль», реж Юрий Норштейн, худ, естественно, Франческа Ярбусова. Сценарий, согласно легенде – Л.Петрушевской, в её мемуарах есть интересные и трогательные подробности истории фильма - впрочем, как выяснилось, это литература, а не подлинное свидетельство. Закадровый текст читает Смоктуновский. Когда я смотрю этот фильм, я перестаю существовать, растворяюсь в нём. Если «Стеклянная гармоника» импонирует мне эстетически и интеллектуально, но всё же остаётся дистанция рассматривания фильма... как музея искуства... преодолеваемая потрясающей ( в буквальном смысле) музыкой Шнитке... и это главное, что я ценю в фильме – дистанция между фильмом и зрителем ломается и зрителя втягивает в фильм... Это почти невозможный аттракцион, сродни синдрому Стендаля... Зритель падает в фильм и переживает почти неописуемый эстетический шок. А в «Цапле и журавле» дистанции для меня нет. Мне не надо входить туда, на это болото, к этим заброшеным беседкам. Я всегда там, на этих задворках.
# «Сатимания», реж. Зденко Гаспарович, музыка, конечно, Эрика Сати. Этот фильм сыграл для меня ту же роль, что в литературе прочтение «Гамиани» Альфреда де Винье – освободил меня от клише восприятия. Открыл новые горизонты. Я понял, что в анимации можно ВСЁ. И по другому начал воспринимать анимацию (и графику). Если бы не этот фильм, я не стал бы тем, кем я стал."
4. «Тихая неделя дома» Ян Шванкмайер… Сюрреализм. Причём одно из самых обаятельных ответвлений сюрреализма – чешский сюрреализм. Ну, о сюжете особо рассказывать незачем, а о содержании могут легко догадаться все, кто видел хоть один фильм Шванкмайера, зато те, кто не видел, из описания ничего не поймут. Тайная жизнь вещей, да? Чем занимаются вещи, когда хозяева выходят из комнаты? Какие чувства испытывает кофейная чашка по отношению к куску мяса на тарелке и что по этому поводу думает сама тарелка? Н-да, это надо видеть. Тут поминался «Изчезнувший мир перчато» Барты… Ну что сказать… Почти по-шванкмайеровски: перчатки образуют свою цивилизацию и даже создают кинематографию… Остроумно. Беда только в том, что мир перчаток – антропроцентричен, перчатки ведут себя не как перчатки, а пытаются играть роль людей, а это уже наивно, а такой наивности на грани безвкусицы Шванкмайер себе не позмоляет.
Особую нежность фильмы Яна Шванкмайера рождают во мне потому что герои его фильмов – пыльные катушки ниток, гнутые гвозди, дырявые ведра, рваные рубашки, зеркала с облупленой амальгамой и затёртые наборы почтовых открыток, бесчисленные родственники одрадека из рассказа Кафки «Заботы отца семейства» - знакомы мне с самого раннего детства. Они жили в старом доме моей бабушки, отделённом от полосы отчуждения станции Рязань-Сортировочная седым от старости забором и буйной сиренью. Я играл со этими обломками, обрывками, никому не интересными, ненужными остатками вещей и знал все их повадки. Фильмы Шванкмайера возвращают меня туда, в утраченный рай моего детства, где ирисы и пионы вырастали выше меня ростом, а сарай с садовым инвентарём был огромным и таинственным, как готический замок
alexander-pavl.livejournal.com/?skip=30#item275...
# «Цапля и журавль», реж Юрий Норштейн, худ, естественно, Франческа Ярбусова. Сценарий, согласно легенде – Л.Петрушевской, в её мемуарах есть интересные и трогательные подробности истории фильма - впрочем, как выяснилось, это литература, а не подлинное свидетельство. Закадровый текст читает Смоктуновский. Когда я смотрю этот фильм, я перестаю существовать, растворяюсь в нём. Если «Стеклянная гармоника» импонирует мне эстетически и интеллектуально, но всё же остаётся дистанция рассматривания фильма... как музея искуства... преодолеваемая потрясающей ( в буквальном смысле) музыкой Шнитке... и это главное, что я ценю в фильме – дистанция между фильмом и зрителем ломается и зрителя втягивает в фильм... Это почти невозможный аттракцион, сродни синдрому Стендаля... Зритель падает в фильм и переживает почти неописуемый эстетический шок. А в «Цапле и журавле» дистанции для меня нет. Мне не надо входить туда, на это болото, к этим заброшеным беседкам. Я всегда там, на этих задворках.
# «Сатимания», реж. Зденко Гаспарович, музыка, конечно, Эрика Сати. Этот фильм сыграл для меня ту же роль, что в литературе прочтение «Гамиани» Альфреда де Винье – освободил меня от клише восприятия. Открыл новые горизонты. Я понял, что в анимации можно ВСЁ. И по другому начал воспринимать анимацию (и графику). Если бы не этот фильм, я не стал бы тем, кем я стал."
4. «Тихая неделя дома» Ян Шванкмайер… Сюрреализм. Причём одно из самых обаятельных ответвлений сюрреализма – чешский сюрреализм. Ну, о сюжете особо рассказывать незачем, а о содержании могут легко догадаться все, кто видел хоть один фильм Шванкмайера, зато те, кто не видел, из описания ничего не поймут. Тайная жизнь вещей, да? Чем занимаются вещи, когда хозяева выходят из комнаты? Какие чувства испытывает кофейная чашка по отношению к куску мяса на тарелке и что по этому поводу думает сама тарелка? Н-да, это надо видеть. Тут поминался «Изчезнувший мир перчато» Барты… Ну что сказать… Почти по-шванкмайеровски: перчатки образуют свою цивилизацию и даже создают кинематографию… Остроумно. Беда только в том, что мир перчаток – антропроцентричен, перчатки ведут себя не как перчатки, а пытаются играть роль людей, а это уже наивно, а такой наивности на грани безвкусицы Шванкмайер себе не позмоляет.
Особую нежность фильмы Яна Шванкмайера рождают во мне потому что герои его фильмов – пыльные катушки ниток, гнутые гвозди, дырявые ведра, рваные рубашки, зеркала с облупленой амальгамой и затёртые наборы почтовых открыток, бесчисленные родственники одрадека из рассказа Кафки «Заботы отца семейства» - знакомы мне с самого раннего детства. Они жили в старом доме моей бабушки, отделённом от полосы отчуждения станции Рязань-Сортировочная седым от старости забором и буйной сиренью. Я играл со этими обломками, обрывками, никому не интересными, ненужными остатками вещей и знал все их повадки. Фильмы Шванкмайера возвращают меня туда, в утраченный рай моего детства, где ирисы и пионы вырастали выше меня ростом, а сарай с садовым инвентарём был огромным и таинственным, как готический замок
alexander-pavl.livejournal.com/?skip=30#item275...