Синий цвет

Бараташвили (перевод Д. Сухарева)
Цвет небесный, синий цвет
полюбил я с малых лет
в детстве он мне означал
синеву иных начал
и теперь, когда достиг
я вершины дней своих
в жертву остальным цветам
голубого не отдам

Он прекрасен без прекрас
это цвет любимых глаз
это взгляд бездонный твой
напоенный синевой
это цвет моей мечты
это краска высоты
в этот голубой раствор
погружен земной простор

Это легкий переход
в неизвестность от забот
и от плачущих родных
на похоронах моих
это синий негустой
иней над моей плитой
это сизый зимний дым
мглы над именем моим

===============================================

@темы: цветы, стихи, цвет

---

Лингвистика

community.livejournal.com/ru_italiano
community.livejournal.com/ru_lingualatina
community.livejournal.com/terra_linguarum/
community.livejournal.com/ru_translator

community.livejournal.com/pishu_pravilno/
community.livejournal.com/ru_learnenglish
community.livejournal.com/joki_linguarum/2009/0...
www.vlivkor.com/2007/05/24/anglijjskijj_klub.ht...

@темы: лингвистика

---

О будущей эволюции и влиянии ЕГЭ

Юрий Неретин
Москва -- Vienna, 21.10.2007
Разя огнем, сверкая блеском стали,
Пойдут машины в яростный поход

Основная проблема ЕГЭ есть не вопрос эффективности процедурыотбора, а вопрос о влиянии его на образование в целом. По проблемам такого рода есть определенный экспериментальный материал, значение которого не вполне осознано нашим образованным обществом. Я начну с обсуждения этого материала. Автор приносит извинения за высокую степень техничности и сухости текста, но речь идет о проблеме исключительной важности, содержательное обсуждение необходимо, а просто бросаться лозунгами здесь не уместно.

читать далее

Обличение настоящего или прошлого в задачи данного текста (и без того длинного) не входит. Читатель имеет возможность найти на эти темы другие работы.
Из истории вступительных экзаменов по математике.Цели экзаменов вообще.Мы привыкли считать экзамен важным элементом образования.Основная цель обычного экзамена (скажем, семестрового) -- дать возможность студенту ознакомиться с курсом, или, говоря формальным языком, составить целостный (или лишь более целостный) взгляд на предмет.
Экзамен нагружен большим количеством дополнительных функций, скажем, отсев, распределение стипендий, сохранение с какими-то целями информации об уровне успеваемости студента и т.д. и т.п. Все эти функции «учета и контроля» часто заслоняют основную, положительную, цель экзамена в сознании участников и свидетелей «образовательного процесса». Но, с точки зрения общей архитектуры образования, все эти цели побочны.
С другой стороны, семестровый экзамен несет еще одну положительную функцию. Это один из механизмов обратной связи. Преподаватель (если он адекватен) имеет возможность оценить степень эффективности его собственных усилий, понять, что прочитано хорошо, а что плохо, отследить места, трудные для студенческого восприятия, и т.д и т.п. Одновременно коллеги, участвующие в приеме экзамена (и которым есть, с чем сравнивать), могут для себя составить мнение и о преподавателе тоже.
Об экзаменах вступительных.
Здесь цели вполне ясны. Из уже имеющегося в наличии контингента абитуриентов в ВУЗ (институт, университет, академию) отбираются по определенным критериям люди, наиболее пригодные для обучения данной специальности. Т.е. функции -- чисто «учетно-контрольные», положительных функций регулярных семестровых экзаменов экзамены вступительные лишены.
Это очень важное обстоятельство, и его последствия подробно обсуждаются в данной записке.
С другой стороны, значение вступительного экзамена для человека значительно выше.
Несдавшие обычно есть, они естественным образом недовольны.
Так или иначе, приемные комиссии оказываются предметом жесткого общественного давления. Это давление далеко не всегда справедливо и не всегда конструктивно. Например, «давящий» стремится добиться отнюдь не абстрактной справедливости, а «справедливости» в отношении себя. В частности, равнодействующая внешняя сила направлена на увеличение коррупции, а не на ее снижение.
Но данные записки -- не о коррупции, а о бедах, которых люди не замечают, втягиваясь в дискуссию на эту бесконечно богатую тему.
О равнодействующей общественного давления.
Прежде всего, приемные экзамены должны быть высоко-юридичны (в то время как обычные экзамены тем неформальней, чем выше их уровень). По-видимому, идея высокой юридичности действует против устных экзаменов(последние когда-то были широко распостранены, и часто им отдавалась решающая
роль, далее они постепенно сходили на нет). Никуда не деться от того,что при устном экзамене имеет значение личность принимающего. При устном экзамене разным людям будут задаваться разные вопросы, от этого тоже никуда не деться.Обвинения в отношении устных экзаменов, по определению, будут звучать громче, а «протокол», будучи неполным документом, уязвим для внешних атак. Наконец,
на устных экзаменах в свое время проводились (в небольшом числе мест, но проводились) и печальной памяти махинации.
Все это так. Но в устных экзаменах были и плюсы. Экзаменатор действительно имеет возможность проявить свою злую или неразумную волю. Но его воля с не меньшей вероятностью может оказаться и разумной. На моей памяти (80-е годы, МИЭМ) устные экзамены по математике более адекватно соответствовали и школьной программе и уровню поступавших, чем экзамены письменные (правда, у нас тогда они как раз ничего не решали).
Кроме того, в спектре вопросов устных экзаменов так или иначе проявляетсяволя большого числа людей. В этой ситуации экзамен сохраняет определенное разнообразие, а также возможность для положительной эволюции.
Перейдем к письменным экзаменам. Вариант экзаменационной контрольной должен быть высоко-секретным. Это в свою очередь должно сужать до минимума круг лиц,причастных к ее составлению. Если бы речь шла об однократном действии,то в этом не было бы ничего дурного. Но круг людей, влияющих на решения, сокращается до опасно малого количества. В затяжной перспективе это уменьшает возможности положительной эволюции и стандартизирует задачи.
Далее. Приемная комиссия должна действовать в очень агрессивной обстановке.Тот самый узкий «решающий круг» должен создаваться из людей с соответствующими боевыми качествами (это все та же равнодействующая внешнего общественного давления). При этом прочих необходимых для данного дела достоинств им может уже не хватить.
Следующая деталь, на первый взгляд, мало-значительная.
Существует идея (распостраненная на разных уровнях), что стандартизованный экзамен является более справедливыми более простым («легче готовиться») . Я не совсем понимаю, по какому именно передаточному механизму это общественное желание могло передаваться приемным комиссиям (возможно, что их руководители имели ту же точку зрения).
Вернемся к этому перечню еще раз. Требование юридичности является справедливым
и должно выполняться. Конечно же, экзаменационная контрольная должна быть секретной. По всем остальным перечисленным пунктам (отмена устных экзаменов,сокращение числа «влияющих» лиц, стандартизация вариантов), ВУЗы должны были бы оказать сопротивление ходу событий, казавшемуся естественным.
В целом этого не произошло, что является важным элементом кризиса системы вступительных экзаменов, обществу, однако, не заметным.
Общий кризис Советского Общества начался в первой половине 70х годов(может, точнее, в, недоброй памяти, году 1968), он немедленно аукнулся и в такой «малой капле вод», как вступительные экзамены по математике. На фоне общего «укрепления руководящих кадров» не мог «остаться без внимания такой идеологически важный участок работы, как» приемные комиссии. И без внимания они не остались. Мне не хочется заниматься «обличением» (это еще одна бесконечно богатая и интересная тема, оставим ее), «крепкие кадры» (насколько автор мог наблюдать) были людьми, вполне обладавшие деловыми качествами. В том, что описывается ниже, важнейшую роль сыграла нехватка кругозора у этих людей и узость их круга.
Процесс пошел. Что плохого в тригонометрических уравнениях?
Где-то около 1970 года были изобретены замечательные варианты вступительных экзаменов по математике. Задачи для экзаменов все время надо изобретать, это вполне серьезная и непростая проблема. Но в тот момент был изобретен универсальный способ их изобретения. Оказалось, что несколько сюжетов позволяют написать сколько угодно таких задач. А именно: тригонометрические уравнения, раскрывание модуля, логарифмические уравнения, уравнения с параметром (и все это обогащенное поисками ОДЗ), я надеюсь, что часть читателей смутно помнит, что они это «долбили». Для составления вариантов не нужно большого труда, изобретательности, воображения, подключения к работе дополнительных интеллектуальных сил и т.п. Напомню, что цель приемных экзаменов -- отбор студентов из наличных абитуриентов. Эта задача в целом решалась неплохо (это -- личная точка зрения автора, пытаться ее обосновывать я не буду).
Я в 73--75 годах был сознательным наблюдателем (а именно старшеклассником) и помню (очень отчетливо помню) степень возмущения, которое тогда и чуть позже вызывалось этими вариантами. Это же не математика! К сожалению, люди, так говорившие, были бессильны, потому что экзаменационные комиссии уже были неприступными крепостями.
Прошло 10 лет. Теперь я -- молодой преподаватель, в 1984 году принимаю вступительныеэкзамены в МИЭМ. И опять -- помню (потому что это тогда меня поразило) -- как мои коллеги воспринимали сие как само собой разумеющееся. Кому-то не очень нравилось, но не более. Так складываются традиции.

Что же плохого в тригонометрических уравнениях? Вообще-то, ничего.Когда-то их использовали как вспомогательное (вполне полезное и приятное,если знать меру) средство при изучении тригонометрии. В тот момент, когда тригонометрические уравнения стали неотъемлемой частью вариантов вступительных экзаменов, они соответственно стали одной из самых важных тем, которые необходимо разобрать для поступления в вуз. В этот момент не существующая в природеглава математики стала обязательным предметом для желавших продолжать образование школьников. Я обращаю внимание на тонкость перехода, в тот момент, когда этопостепенно происходило, никто этого не заметил.
А этих глав было несколько (частичный перечень, см. выше). Так родилась новая отрасль человеческого знания --- математика вступительных экзаменов.Единственная цель ее существования --- обеспечение функционирования приемно-экзаменационной машины.
Я попытаюсь уточнить, чтобы меня не поняли в слишком сильном смысле. В определенной степени, это математика. В определенной степени, эти задачи содержательны. Но при гипертрофированном внимании к ним это превращалось в новую сущность, и в итоге от школьников требовалось обучение этой новой сущности.
Небольшая вставка. Одним читателям сказанное может показаться очень странным, другим -- чем-то малозначащим и от них далеким. Цель данной вставки -- попытка автора найти точку контакта с тем, что читатель с большой вероятностью видел, но не отдавал отчет в увиденном.
Попытайтесь оценить не происходило ли (с Вами или в Вашем окружении) какой-то странности со вступительными экзаменами именно по математике. Например, необходимость какой-то отдельной «подготовки», даже для человека, который и так все знает и просто по своему уровню должен легко проходить над «планкой»? Ведь это странно.Не странна ли сложность вариантов при очевидно невысоком уровне поступающих(и поступивших) и при низком конкурсе?
Многим ли из тех, кто «готовился в вуз» пошло в вузе на пользу то, что он учил при «подготовке»? А если нет, то и это странно. Не странна ли тогда роль «курсов по подготовке в вуз»?
Не были ли странны задачи, которые приходилось решать?
Книжные магазины завалены «пособиями для поступающих». Мы к этому привыкли, но это странно. Почему именно «пособия для поступающих», а не интересные поучительныекнижки? А ведь раньше было наоборот.
В последнем случае, однако, процесс обоюдный. «Спрос рождает предложение». Но факт этого огромного спроса, в свою очередь, есть сигнал, важный для пониманиясегодняшнего момента. Человек более склонен «готовиться к экзамену», чем учиться. Развитие вступительной математики «на своей собственной основе». Теперь все поступавшие в вузы должны были готовиться к экзамену по математике
по новой программе, которая не была школьной программой, а процесс «подготовкик экзаменам» был отделен от процесса собственно обучения (то, что, это опасно, никто заметил, автор в 70х годах таких речей не слышал и сам их не произносил). К тригонометрическим уравнениям абитуренты уже были готовы. Экзаменаторы должны были ответить усложнением задач, а следующее поколение абитуриентов --- удвоить свои усилия. Далее процесс должен был раскручиваться до насыщения. Обратите внимание: стандартизация экзаменационных вариантов есть путь к их усложнению.
Параллельно возникла общественная потребность в высококвалифицированных
специалистах и учителях по новой науке. Они появились, и это было начало
массового репетиторства.
Теперь опять немного личных воспоминаний; МИЭМ, 80 годы. Сложные вариантывступительных экзаменов и ... ползущий на глазах вниз уровень приходящих в вуз студентов. Как будто они не учились в 9-10 классах вообще. Отсутствие интереса к математике или просто враждебное к ней отношение. И еще помню: институтские преподаватели, гневно и праведно обличавшие школу, власти, институтское начальство и т.д. и т.п...
Отстранимся от точки зрения «гневных праведников». Есть законы сохранения.
Молодому человеку в 10 классе предлагалось для обучения две математики: элементарная школьная и вступительная. По-существу, ему приходилось выбирать. Усредненно говоря, он выбирал то, что в первую очередь необходимо... Уже тогда в школьном образовании вступительная математика начала замещать элементарную. Уже к концу 80-х под вступительную математику начали «прогибаться» школьные учебники... Это -- не единственная причина падения уровня математической подготовки абитуриентов в ту (уже далекую) эпоху. Но это -- одна из важных причин.
То, что было сказано выше -- полбеды. Одна из особенностей задач вступительной математики -- их антиэстетичность. Эти задачи несколько однообразны, казуистичны, с обилием мелочных подлянок (т.н., «подводных камней», я надеюсь, что часть читателей помнит хотя бы это слово). Возможно, что кто-то способен испытывать при этом удовольствие. Но типичная человеческая реакция --- отрицательная. Антиэстетичность предмета не способствует желанию его проходить, а так как именно это, в понимании, молодого человека было математикой, то дальше началось отторжение образованного сообщества от математики. Впрочем, на это были и другие причины.
К сожалению, то что было тенденцией в 80е годы, свершилось в 90е: вступительная математика вытеснила обычную из образования старшекласников.
И, по странному совпадению, около середины 90 годов математическоеобразование, школьное и вузовское, вошло в штопор. Впрочем, и здесь былидополнительные причины.
Обратите внимание! Вступительные экзамены настолько важны, что их варианты, при неосторожности, некомпетентности или злой воле, могут начать формировать облик образования в старших классах, иной, чем это предполагается официальной школьной программой.
Органическим пороком вступительных экзаменов это не является. Необходимо
понимание этого обстоятельства и должное противодействие возникающим негативным процессам.
Автор не изучал подробно, что происходило с другими предметам; знаю что
были вузы, вводившие «вступительную физику местного значения», а были
вузы, предлагавшие по физике вполне хорошие варианты (с положительным обратным
воздействием).
Как же это могло случиться? Когда оппозиционное общественное мнение математиков (70х годы) еще помнило проблему, то ее объясняли преднамеренной злой волей (автор лично склонен согласиться с тем, что в момент нажатия на «спусковой крючок» активная злая воля присутствовала). Позже в истории экзаменационных комиссий присутствовало много лиц («секретарей»), в которых, с достаточными или нет основаниями, можно было видеть «злодеев» (по информации автора, в некоторых случаях с достаточными, а в некоторых случаях нет; опасно считать, что эта должность является «клеймом на человеке»). По мнению автора, нет никаких оснований думать, что они проявляли злую волю именно в этом направлении. В целом, они были деловыми людьмии отвечали перед вузом за качество набора.
На это наложился ряд обстоятельств. Например, был снобизм математиков (представителей «науки наук») . С другой стороны, у тех кому это не нравилось, идеи, что за стенами приемных комиссий можно что-либо сменить к лучшему,почему-то не возникало. Ну вот не возникало.., люди, заставшие то время, автора поймут.
Автор думает, что происходившее с вариантами в 70-80 годы (если не считать злой воли «на спусковом крючке»), в своей основе было человеческой ошибкой. Казалось, что новый тип вариантов дает универсальное решение проблемы, вообще-то объективно сложной (и год от года усложнявшейся). В итоге, вузовские математики не увидели отрицательных последствий своей деятельности вне сферы своей непосредственной профессиональной ответственности.
В эпоху кратковременного оживления времен поздней перестройкивопрос о вступительных экзаменах по математике стал предметом борьбы, в первуюочередь встал вопрос о том, что на ряде математических факультетов страныне брали евреев. То, что в сфере экзаменов по математике накопилось и иное зло, в тот момент не обсуждалось. Скорее всего, вопрос встал бы по прошествию небольшого времени, но дальше началась эпоха, всем нам памятная.
В 90е годы был ряд попыток реформировать структуру вариантов вступительных экзаменов. Например, появились варианты тестового типа (в том смысле, что задачи были очень простые, к вариантам ЕГЭ это не имеет никакого отношения), то, что автор видел, было неплохо, но следовало тем же идеям. Насколько автору известно, единственная дошедшая до реального дела попытка выйти из замкнутого круга традиций вступительной математики была предпринята на Московском Мехмате в 2002 году. К сожалению, она была оборвана смертью ее инициатора, Смурова Михаила Васильевича.
Предварительные замечения о ЕГЭ
О борьбе с коррупцией, и том, что за ней не видно. «Единый государственный экзамен» -- идея довольно экстравагантная (я это дальше обсуждаю) и проводимая с завидной решительностью. Цели ее организаторов автору данной статьи неизвестны (для примера, одно из возможных объяснений: целей нет, но средства выделены, их необходимо осваивать; типичный эффект «работы по гранту»).
Провести идею в жизнь можно было лишь потому, что система вступительных экзаменов оказалась в глубочайшем кризисе, а также потому, что общество по этому поводу сильно раздражено. Свое раздражение общество чаще всего формулирует словом «коррупция» с различными оттенками. Кстати, есть неточность в постановке вопроса -- в проблеме неявно присутствует армия.
Итак, уже 6 лет назад началась обсуждаемая нами кампания с неизвестными целями.
Чтобы добиться добиться успеха, общество соблазняют с помощью лозунга сокрушения коррупции в вузах. Сама идея, что ЕГЭ будет именно победой над коррупцией (а не перераспределением
доходов с отдалением получателей от собственно образования), нуждается в определенном обосновании (я предпочел бы оставить обсуждение этого более компетентным авторам, так же как и обсуждение уровня коррупции в самом Министерстве Образования). Автор лишь напомнит несколько замечаний.
Во-первых, для борьбы с коррупцией есть много средств. Печально, что коррупция в вузах смогла принять открыто наглые формыименно в эпоху подготовки обсуждаемой реформы. То, что сейчас приходитсяслышать, все время заставляет вспоминать анекдот про Штирлица «А уж больно увертлив». До 2000 года таких реакций не возникало.
Далее. Возможно, что переход к решительным мерам необходим. Но даже на пути полного или частичного изъятия у вузов контроля над экзаменами, возможен ряд менее головокружительных, но зато конструктивных ходов. Нам же старательно (и успешно) навязывают идею или -- или. Об этом чуть ниже.
Далее. Нам сейчас говорят, что вводя ЕГЭ, мы подражаем «цивилизованному миру». Как всем известно, в современном русском языке словосочетание «во всем цивилизованном мире так делают» означает «разумных доводов для того, на чем я настаиваю, нет». В идее теста много минусов. Но определенную зону применимости тесты имеют. За прошедшие 6 лет была возможность выяснить, как на самом деле в «цивилизованном мире» тесты используются. К сожалению, даже такая идея не возникала.
Последнее, и, в определенном смысле, главное. В кризисе находится не система вступительных экзаменов, а наше высшее образование в целом (что неизбежно, если учесть, что уже как 14-16 лет оно находится на «подножном корму»). Сейчас наши вузы представляют из себя буквально «клубки неразрешимых проблем», из которых самая серьезная, и на сегодняшний день, и стратегически -- кадровый кризис. Широкому обществу, например, не известно, что научное образование, а также инженерно-технологическое образование высокого уровня находятся у нас на грани катастрофы, а точнее в ее процессе. Характерно, что внимание общества «зациклено» на предстоящей в 2009--2010 учебном году победе в борьбе с коррупцией.
О величине замаха.
Первое, что поражает в ЕГЭ, --- величина предлагаемой унификации. Даже большевики, любившие все унифицировать, до такого не додумались. С другой стороны, наше общество за время того же большевизма могло бы получить иммунитет к излишней унификации. Мы ничему не учимся!
Предлагается решить все проблемы отбора во все вузы одним унифицированным вариантом. В действительности, любой вариант способен адекватно производить отбор лишь в ограниченной части спектра человеческих умений и способностей.
Проблема принципиально усложняется, когда необходимо проводить отбор из групп,имеюших очень высокий уровень. В последнем случае, даже составление одноговарианта представляет задачу чрезвычайно тонкую (разумеется, большая часть обществас данной проблемой не знакома). Кстати, именно с этим связано сопротивление лучших вузов. Замечу, что «группы высокого уровня» немногочисленны, однако их значение для будущего страны непропорционально велико.
Задача составления сколько-либо удовлетворительного универсального вариантапринципиально не разрешима.
Автор понимает, что он не убедит этими словами сторонника ЕГЭ.
Ниже он попытается привести более прямые доводы.
Но действительность сложнее. Возможности организовать проверку подобных работ нет. С одной стороны, интеллектуальных сил для этого объективно не хватает, а с другой, мы, по определению, не доверяем тем единственным пригодным организованым силам, которые в обществе есть (т.е., вузовскому преподавательскому корпусу). В деле проверки предлагается заменить людей на машины (они честны и неподкупны). Но дальше невозможность содержательной проверки сокращает до предела возможность ставить содержательные вопросы. В итоге вариант оказывается не из чего составлять (небольшое отклонение от темы: вопросы группы С проверяются вручную «независимой структурой»; если мы не доверяем преподавательскому корпусу, почему мы доверяем данной «структуре»)
Что из этого вышло? Ровно то, что должно было выйти.
Покойный И.Ф.Шарыгин, известный деятель нашего школьного образования, писал, что может быть в вуз не следовало бы брать как раз тех, кто успешно ЕГЭ сдал. Возможно, что после нижеследующего обсуждения, данное высказывание не покажется читателю экстравагантным (кстати, его статьи о современном кризисе есть в интернете
по адресу ).
Но неудовлетворительность системы отбора, на которой во многом зациклена дискуссия --- не главная проблема ЕГЭ. Отныне образование в старших классах школыпереключается на подготовку к тестам ЕГЭ. Именно варианты ЕГЭ становятся определяющим фактором, а вовсе не учебники и не учителя.
Что именно контролирует вариант ЕГЭ по математике?
Король умер, да здравствует король! На первый взгляд, неумолимо надвигающийся конец вступительной математики сам по себе является позитивным фактором.Теперь ее место занимает математика тестов ЕГЭ. Она не могла не сохранить лучшие традиции казуистики вступительной математики.Что появилось нового? Что именно контролирует ЕГЭ-вариант по математике? Автор сначала попытается максимально популярно объяснить факт существования некоторых профессиональных проблем.
Представим себе, что какому-то человеку дали какой-то набор залач. Верно ли, что чем способнее человек, тем больше он решит? Верно ли, что человек тем лучше решит, чем он лучше знает предмет? Очевидно, что ответ на оба вопроса сразу не может быть положителен, потому что способности и познания вещи разные. Одним набором задач можно пытаться проверить первое, другим набором задач можно пытаться проверить второе.
Но познания -- вещь относительная, и прежде, чем выдавать набор задач, мы должны знать, какого именно уровня людей (а кстати, и какого именно типа) нужно оценивать. Попытаюсь сказать образно. Чтобы сделать прибор для разделения спектра электромагнитных волн, мы должны сначала знать в каком диапазоне (например, рентген, свет, радиоволны) мы должны работать.
На первый взгляд, может показаться, что чем больше человек задач решил, тем выше его уровень. Но даже смысл этой фразы не ясен. Потому что есть много шкал. То, что выше по одной шкале, может быть ниже по другой.
Например, можно создать «идеальный» вариант по математике, по которому «наивысшие успехи» окажутся у полуидиотов определенного склада (не всех, а именно определенного склада). А блестящие математики будут выглядеть серыми. Нужно написать как можно больший и утомительный набор простых задач, вызывающих максимальное отвращение. «Наивысший балл» показал бы человек, у которого необходимый в подобных случаях рефлекс по каким-либо причинам приторможен. Написать вариант по математике, который бы выдавал картину, точно обратную реальной, невозможно (про другие предметы автор судить не берется). Но «идеальный вариант» дает наилучший подход к данной проблеме.
Я надеюсь, что читатель, видевший вариант ЕГЭ (автор предпочел бы, чтобы этот вариант был перед глазами у читателя, есть ряд вещей, которые и непрофессионалможет заметить), смутно чувствует, что он вводит какую-то неочевидную шкалу ценностей. Можно попытаться угадывать, что именно контролируется, но все ответы оказываются невпопад (есть какая-то случайная корреляция, но нет четких зависимостей).
Способность к математике? Вариант к этому вполне индеферентен. Как «орел--решка».
«Знание» математики? Отчасти, но в умеренной степени. Достаточно формальные задачи, скажем о логарифмах, можно научиться успешно решать, не понимая, что такое логарифм. Автор надеется, что этот эффект «успешного решения задачи» знаком всем преподавательствующим, но еще лучше учащимся. Для этого нужно автоматически совершать «предписанные по уставу» действия. Более того, способность совершать автоматические операции предпочтительнее, чем «знания», потому что размышление, по определению, занимает время. Кроме того, «на автомате» легче обходить вышеупомянутые «подводные камни». С другой стороны, понимание дает определенные плюсы на последнем этапе спринта, но до него надо еще добежать и сохранить сознание.
Быстрота реакции? Это «теплее». Но на одной быстроте реакции вариант не напишешь, потому что нужно также умение (быстро) совершать автоматические операции.
Способность сохранять выдержку в экстремальных условиях? Лишь отчасти. Потому что величина «ставок» для разных людей разная, соответственно и ситуация «экстремальна»
в различной степени. В этом смысле проверяется какая-то сумма степени выдержки со степенью безразличия.
Еще одно замечание. Целей вышеупомянутого идеального варианта вариант ЕГЭ достигнуть не может, потому что задачи сложноваты. В остальном, вариант ЕГЭ идейно близок к идеальному варианту (см. выше).
А все-таки. Что именно контролирует ЕГЭ-вариант по математике? Исчерпывающий ответ на заданный вопрос возможен: данный вариант контролирует только способность к написанию данного варианта.
Да, это абсурд (в смысле буквальном, без всякого эмоционального оттенка). Составители варианта (которые, в данном случае, «работают по гранту») обязаны последовательно стремиться к изначально не реализуемым целям и отчитываться за успешно проделанную работу. Предъявленный нам результат слабо зависит от их интеллектуальных, профессиональных, нравственных качеств (можно было бы сделать заметно хуже, а можно чуть лучше). Это неизбежная и предсказуемая плата за идею захватывающей дух унификации. Желая иметь вариант, контролирующий «все на свете», мы с необходимостью получим вариант, ничего не контролирующий.
Теперь автор отвлечется от точных рассуждений и позволит себе эмоциональный комментарий. Читатель может спросить, а как же это может быть наяву? Автор, однако, напомнит, что на нашей памяти (в 90х, а, кстати, и в 70х годах) было много событий, которых не могло быть наяву. Они, однако же, были. Чтобы сказать, что-либо, минимально затрагивающее лучшие чувства неизвестного ему читателя, автор напомнит историю с МММ, которой, очевидно, тоже наяву быть не могло.
Вернемся к обсуждаемой теме.
Если такой вариант неожиданно предложить один раз, то способности людей в данном важном вопросе будут выяснены, каждый получит по заслугам, и дело на этом ограничится.
Но ЕГЭ является судьбоносным событием для значительной части школьников...
Школьное образование находится в сфере ответственности Министерства Образования. Обещая обществу и его руководству различные плюсы от введения ЕГЭ, Министерство должно было также сообщать, что варианты ЕГЭ отныне являются определяющим фактором образования в 11 классе и объяснять, в чем именно состоят смысл и цели предстоящей явочным порядком серьезной перестройки средней школы.
Вернемся к ЕГЭ. Сомнительно, что непосредственных составителей вариантов вообще интересовала проблема обратного воздействия. Независимо от их взглядов и целей,никаких средств для ее решения они не имели (точно так же, как и не имели средств для решения открыто поставленных целей).
Поэтому, в качестве фактического суррогата школьной программы нам предлагаетсято, что у творцов варианта само собой получилось (читатель не должен подозревать членов данной творческой группы ни в чем дурном, для реализации злого умысла средств у них тоже не много; по личному мнению автора, составители были добросовестны).
Общие комментарии. Обратное действие формализованного варианта.
Отвлечемся пока от качества предъявленного нам продукта.Школьные и вузовские учебники в настоящее время так себе. Но обычно это продуманные неформальные содержательные тексты, целью которых является именно обучение.
Представим себе, что мы сочинили чрезвычайно удачную (и принципиально важную для школьников/студентов) экзаменационную контрольную, дали ее, и адекватно проверили «знания». Допустим, что все получилось лучше некуда. На следующий год мы говорим: вот на экзамен будет примерно такая же контрольная. В результате наши подопечныемало чего будут знать... Они будут «готовиться» к стандартизованным задачам (и весь семестр помнить, что именно «им нужно»), вместо того, чтобы разбираться в содержании, которое не формализуемо. Это явление проявляется даже во вполне безобидных для студентов ситуациях, но оно многократно усилится, если этот экзамендля них принципиально важен (здесь будут присутствовать также более тонкие эффекты, но в данном тексте не до изощренных деталей). И наша прекрасная сама по себе контрольная оборачивается провокацией (с нашей же стороны).
Итак, новая школьная псевдо-программа по математике.
А теперь уместно вспомнить о качестве предъявленного нам продукта.
К чему именно ведет развитие способностей к написанию ЕГЭ? Автор вынужден взять на себя разъяснения, от которых воздерживается Министерство. Условно говоря, есть три группы: те, кому все равно, середнячки, и максималисты.
В наилучшем положении будет первая группа, которая своих способностей развивать не будет.
Средняя группа пойдет по пути упомянутой выше «автоматизации».Им не будет ничего интересно, в ходе разучивания они несколько отупеют, результаты обучения собственно математике будут нулевыми.
Максималисту придется чему-то учиться, он будет терять интерес (потому что вариант не эстетичен ни внешне, ни внутренне), но продолжать.Результат обучения будет минимален. Именно эта группа подвергнется наиболеесильному воздействию ЕГЭ.
Направление общеловеческого и культурного воздействия ЕГЭ в двух последних группах будет сходным: воспитание серости в чистом виде с тщательным контроля успеха на выходе.

«Разя огнем, сверкая блеском стали». Автор хотел бы предостеречь читателя от неправильных реакций по поводу последней фразы предыдущего раздела.
Здесь возникает еще один парадокс, автор изложит его в образных терминах, читатель, в свою очередь, может попытаться перевести сказанное на более формальный язык.
ЕГЭ представляет из себя могучую машину, а ее экипаж облечен огромной властью.В определенном смысле эта власть есть полная фикция. Дело в том, что власть осуществляется путем издания варианта. Рамки, в которых находятся составители вариантов, настолько жестки, что вариант предопределен этими рамками, а не желаниями «экипажа». Можно слегка менять внешность, но идейно все будет тем же. Поэтому от желаний «экипажа» ничего не зависит. Так вот, при всей своей мощи и блеске, машина ЕГЭ лишена рычагов управления.
Человеческая воля присутствовала только в принятии решения о ЕГЭ. Спусковой крючок спущен, действия машины (и результаты этих действий) от людей более не зависят.

ЕГЭ по русскому языку. Несколько замечаний
О трудностях русского языка. Авторам ЕГЭ надо придумать много сложных вопросов по русскому языку. Что делать?
Грамматика русского языка вообще-то тщательно продумана, и подавляющее большинство правил имеет разумное происхождение. За пределами этого остаются случаи, когда рациональный подход не дает однозначного решения.
Читатель, возможно, обращал внимание, что в старых книгах (а книги раньше редактировались с исключительной тщательностью), многие «трудные слова» написаны «неверно». Это просто означает, что в относительно недавнее время были приняты волевые решения в отношении ряда сомнительных случаев.
Следущее. Всех нас предупреждали в школе (и читатель, возможно, это помнит), что наши классики (например, Лев Толстой) неверно ставили запятые. В самом деле, структура предложения русского языка часто бывает весьма замысловатой. При наличных знаках препинания невозможно придумать логически стройную и одновременно объективно оправданную теорию знаков пунктуации. Так как вводить дополнительные знаки пункуации неразумно, приходится признать, что русская пунктуация в ряде случаев (все же сравнительно небольшом) объективно проблематична. Часть правил пунктуации у нас введена волевым образом .
Кстати, в английском языке встречаются разночтения в словах, а правила пунктуации недавно ослаблены (автор просто сообщает, что возможны разные подходы к данной проблеме).
Далее. В русском языке присутствует довольно много «казусов», когда общепринятое правописание логически безусловно оправдано, но по тем или иным причинам человеку хочется сделать ошибку.
«Казусы» упомянутых трех видов естественным образом должны притягивать составителей вариантов (иначе откуда брать задачи?). Как к этому относиться?

Хотелось бы, чтобы все были абсолютно грамотны. Возможно, что хотелось бы, чтобы все следовали решениям филологического руководства (это сложный вопрос вне компетенции автора). Это цели, к которым стоит стремиться, одновременно отдавая себе отчет, что они не достижимы. Давайте исходить из реальности.
По-видимому, вопросы с казусами (всех трех типов) важны для людей, которые пойдут в редакторы, филологи, журналисты, учителя русского языка (так ли это на самом деле, автор судить не компетентен).
Для остальных основная цель курса русского языка состоит в достижении общей грамотности (желательно, «автоматической») и умения выражать свои мысли. Все остальное -- от лукавого. Конечно, хотелось бы, чтобы люди не делали ляпов и в «трудных случаях» тоже.
Далее повторяется ошибка, которая в свое время произошла в истории «вступительной математики». Казусы в математике («подводные камни») , как и в русском языке возможны, более того, в математике не было возможностей для волевых решений руководства. Но концентрация внимания на «казуистике» оказалась путем к деградации, и механизм этого был описан выше.
Гипертрофированное (именно гипертрофированное) стремление достигнуть правильного правописания в «трудных случаях» контрпродуктивно. Соответственно по данному параметру вариант имеет отрицательное обратное действие на большинство людей.
Данные возражения, однако, являются тонкими и относятся к лучшей части тестовых задач ЕГЭ (потому что в них речь идет о грамотности, и сами по себе эти вопросы в умеренных дозах допустимы).
Значительная часть остальных задач написана для того, чтобы что-нибудь было написано.
Есть, например, много казуистики не для грамотности,
а ради казуистики (типа того, «в каком из слов буква «ё» стоит не по данному правилу» или предлагается «найти предложение с грамматической ошибкой», а в одномиз предложений сделана режущая глаз стилистическая ошибка и т.д и т.п.).
Автор приведет пример иного типа.
Разбор одной задачи. Вот вопрос из пробного теста, писавшегося одним моим знакомым.
Вопрос: каким видом синонимов являются слова «спрут» и «осьминог»?
Предлагаемые ответы: а) Абсолютные синонимы,
б) Синонимы с оттенками смысла с) Синонимами с эмоциональными различиями
Прежде всего неясно, зачем вообще этот вопрос дается. Потому что в буквальном смысле
это скорее филология. А тест по русскому языку. Т.е., это типичный вопрос,
предложенный потому, что непонятно, что еще предлагать.
Обсудим вопрос по его содержанию. Во-первых, правильный ответ: а), т.е., синоним абсолютный.
Но слово «спрут» используется и в переносном смысле. Например, излишне горячийоппонент мог бы употребить слово «спрут» в отношении ЕГЭ. Но говорить о ЕГЭ«осьминог» ни сторонник, ни противник не станут.
Далее. Может попасться школьник, который слышал, что слово «спрут» иногда прилагается к кальмару (легендарное морское чудовищие «гигантский спрут» -- это всамоделешний вид кальмара, скорее всего от него же пошли эпитеты к мафии ). Но «осьминог» и «кальмар» --- такие же синонимы, как «кот» и «тигр», конечно два последних являются близкими родственниками, но определенную разницу между ними можно заметить.
В связи с этим ответ а) выглядит проблематично.
Теперь самое главное. Деление синонимов по типам достаточно условно.
Ответ а), б), или в) имеет смысл лишь при наличии содержательных комментариев
(которые в тесте не допускаются). Понятие «абсолютного синонима», очевидно,относительно.
Далее. Школьник мог слышать про «гигантского спрута», ноон мог и не слышать. Он мог даже слышать про «гигантского спрута», но в тот момент,он мог не задумываться над биологическими деталями (и вообще мог не иметь о них представления). Он имел право слышать или не слышать про «мафию»
(во всяком случае, автор задачи о «мафии» не слышал). Поэтому контролируется соответствие между тем, что когда-то слышал конкретный школьник, с тем, что когда-то слышал составитель конкретного варианта.
ЕГЭ наяву в больших дозах переносится тяжело, автор в этом месте остановится.
В целом, варианты по русскому и математике идейно близки; что касается степениабсурда, то, на вкус автора, варианты по русскому более изысканы и освежающи, и, в этом смысле, более соответствуют высоким стандартам ЕГЭ. Варианты по математике несколько сероваты и архаичны. Впрочем, «на вкус и цвет товарища нет», читатель может выяснить этот вопрос для себя сам.
О постановке вопроса
«Во всем цивилизованном мире». Часто говорят, что вводимая система -- американская. Это не так: американская система к тестам не сводится, там есть еще эссе, рекомендательные письма и т.д. Целесообразность ее заимствования проблематична,а невозможность заимствования очевидна. Поэтому лучше обсудить подходы, более нам близкие.
Во-первых, Франция. Формально, там есть общие тесты, которые обязательныдля universites. Но сказать, что там «тесты обязательны для университетов», нельзя.
В советское время у нас разделялись «университеты» и «институты». Среди последних был ряд объективно выделенных «фирм» с именем (например, МФТИ, МИФИ, МИЭМ, МИСиС, МИНХ, МИМО, Станкин, МАИ, МГПИ и т.д.). Аналог того, что в советское время было хорошими университетами (не Ашхабадский) и головными институтами, во Франции называется Ecoles (например, Ecole normale, Ecole polytechnique, и др.) . Ecoles проводят свои собственные вступительные экзамены, к которым надо готовиться два года после окончания школы.
Что касается «universite”, то школьник выбирает общее направление дальнейшего образования, и, в зависимости от этого, ему дается набор тестов.Условно говоря, филологу надо писать простой тест по математике, а инженеру -- простой тест по языку.
По общему мнению, данная система -- дурная и ведет к медленной, но верной деградации образования и науки. Однако то, что у нас вводится, принципиально хуже. Это -- извращенная копия с дурного оригинала.
Далее, Япония. Лет 20 назад там был введен единый унифицированный текств стиле нашего ЕГЭ. Это время было очень тяжелым для университетов, в дальнейшем они отбили этот накат, и уже давно порядочные университеты проводят экзамены сами. Второсортные университеты признают результаты общего теста.
Еще Израиль. Там есть единые письменные выпускные экзамены в школах, которые, однако, являются экзаменами (а не тестами) и состоят из содержательных вопросов.Но сдавать данный предмет можно на нескольких уровнях по выбору школьника (т.е., итоговый результат -- уровень и оценка на данном уровне). Проверка работ проводится «независимой структурой». Наряду с этим есть общий тест.
Университеты принимают по результатам школьных экзаменов плюс теста.
По мнению людей, которые мне это описывали, жанр теста постепенно входит в фазу кризиса.
Вообще, разных способов отбора в мире есть много. Например, можно проводить отсев в течение первого курса. У нас сейчас этот способ тоже проблематичен, но в принципе и этот «ход» стоит иметь в виду.
«Краевые условия». Если цель -- сделать что-то минимально разумное, а не отрапортовать о победе в борьбе с коррупцией, то надо иметь в виду ряд изначальных ограничений.
1. Любая большая унификация разрушительна в затяжной перспективе.
2. Отнятие у образовательных структур свободы может выглядеть благотворным в 2007году, но это путь к деградации без оставления шансов на дальнейшую положительную эволюцию. Просто для нее в принципе не останется движущих сил...
3. Тест (в отличие от экзамена) неизбежно имеет отрицательное обратное воздействие, и оно неизбежно будет нарастать с течением времени. Можно пытаться уменьшить это воздействие, если понимать его природу. Но в затяжной перспективе тест разрушителен.
4. Любой «экзаменационный вариант» может быть адекватен лишь в ограниченном спектре человеческих способностей и познаний.
5. Вступительные экзамены -- тяжелое трудоемкое мероприятие для вузов (кто принимал в них участие, это хорошо знает). При этом значительная часть наших современных «университетов» не способна обеспечить квалифицированное составление вариантов и проверку работ. Поэтому идея избавить их от непосильных обязанностей достаточно разумна.
6. Если мы хотим сохранить хоть какое-либо образование высокого уровня, то право
(и, более того, обязанность) самостоятельного набора у «лучших университетов» должно быть оставлено. Если мы хотим.
7. К 1990 году наше высшее образование еще сохраняло неплохой уровень,но уже долго находилось в кризисе. За последущие 17 лет картина стала вполнекатастрофической. Не надо думать, что обстановка может быть быстро улучшена. С точки зрения перспективы, сохранение отдельных «очагов жизни» сейчас важнее, чем наведение общего «порядка» (хотя и последним тоже надо заниматься).
8. Если вуз вполне разложился, то вопрос о том, кто туда поступит, большого значения не имеет. Сделать с этим вузом уже ничего нельзя, но, если есть возможность что-то сделать, то надо исходить из этого обстоятельства.
Возможные радикальные ходы. Во-первых, возможна японская модель. Но тогда список вузов, имеющих право ЕГЭ игнорировать, должен быть очень большим. Это позволило бы упростить варианты и сделать их мало-мальски адекватными на оставшемся участке спектра.
Во-вторых, возможен японо-французский гибрид. А именно предлагаются тесты трех-четырех уровней, вузы сообщают, каким специальностям какой уровень нужен, а школьник выбирает уровень сам. При такой постановке вопроса уже возможна относительно конструктивная политика.
В-третьих. Можно изъять у вузов право составления варианта, оставляя за ними обязанность проверки работ (работы должны писаться уже в вузе и для данного вуза, другой вуз может ее признавать на основе «личных соглашений», что кстати и сейчас есть). При этом естественно предлагать централизованные содержательные варианты 3-4 уровней (по выбору вуза/втуза). Здесь неприятна проблема с часовыми поясами.
Возможно дальнейшее скрещивание последнего подхода с японо-французским гибридом.
Все эти ходы во многих отношениях дурны (потому что дурны оригиналы, которые, в свою очередь, не есть неотъемлемые свойства Японии или Франции, а лишь черты их сложной современности; многим, причем доброжелательным, наблюдателям, например, кажется, что интеллектуальный и культурный блеск Франции за последние два десятилетия рассеялся, обсуждение этого за пределами моих записок). Но предлагаемые выше ходы -- еще не абсурд, их можно серьезно обсуждать в качестве «вариантов меньшего зла».
По-видимому, были и другие возможности. Характерно, что вопрос об альтернативах вообще не ставился.
Далее. Некоторые меры могут быть декларированы как чрезвычайные, тогда они должны проводиться соответствующим образом и иметь ограниченный срок действия. В этом жанре, кажется, есть дополнительные возможности. Например, при фиксации «недочетов» определенного типа (утечка вариантов, участие ответственных лиц в помощи абитуриентам, выявленные прямые махинации и т.п.), можно на 2 года освобождать какой-либо хороший университет от обязанности самостоятельно проводить приемные экзамены, одновременно предоставляя ему время для раздумий и самостоятельного поиска решений (и тем самым оказывая университету помощь в сложной для него ситуации). Автор не в состоянии понять, насколько последнее предложение конструктивно.

О самой постановке вопроса. Возможности организации образования зависят от обстановки в обществе (политической, экономической, социальной, моральной и т.п.) и от обстаноки в образовании. Сейчас нам хотелось бы верить, что многое вокруг нас потихоньку улучшается, но образование (а также наука и технология) сейчас переживает период «инерции упадка» (что, возможно, скрыто от общества за «повапленными» фасадами), ничего хорошего для будущего страны это не предвещает. Возможности для каких-либо глобально разумных решений в образовании сейчас ограничены, но такие решения необходимы.
Общество воспринимает переход к ЕГЭ как действие, вызванное отчаянной необходимостью, что-то вроде антикризисной меры. Но то, что делается, полностью противоречит идее антикризисности. А именно медленно, настойчиво и последовательно вводится нечто, имеющее огромную разрушительную силу. Между тем правильной постановкой вопроса со стороны общества (и правящих кругов) было бы согласие на антикризисные меры сегодня с жесткой установкой на поиск лучших решений в будущем (и, разумеется с широким обсуждением сегодняшних «ходов» тоже). Такое впечатление, что делается все, чтобы никаких возможностей для дальнейшей эволюции не допустить. В частности, закон о разумности вариантов ЕГЭ удалось провести через Думу.
И еще о постановках вопросов. Наряду с проблемой коррупции есть проблема репетиторства как массового явления (которое с коррупцией связано, но это не то же самое). Далее, следует иметь в виду, что «частные уроки» (в которых никакого зла нет) и раздражающее всех репетиторство (буквально «репетитор» это «повторятель») -- явления не идентичные.Само репетиторство (включая официальные «курсы по подготовке») расцвело за последние 17 лет на фоне символических зарплат в сфере образования (кстати, одна из возможных, но уже сильно запоздавших «чрезвычайных мер» --- начать зарплаты платить). Правяшие круги видели в этом позитивное явление, а именно постепенный «переход к рыночным отношениям в образовании» и «развитие рынка образовательных услуг».
В действительности, репетиторство как развитая параллельная система обучения контрпродуктивно (в индивидуальных случаях положение бывает очень разным, но автор пишет о массовом явлении). Кстати, общее раздражение связано не только с тратами денег, но и с инстинктивным пониманием бесполезности данных «уроков». Дело в том, что система образования выставляет большое количество разных барьеров (экзамены, контрольные и т.п.), отчасти для пользы обучающегося, отчасти как средство отбора. Репетиторство направлено не на обучение, а на технику предоления расставленных барьеров (что, кстати, позволяет ставить их все выше и выше...). В итоге получается по Твардовскому: «Это вроде как машина скорой помоши идет, сама едет, сама давит, сама помощь подает».
Однако различные подходы к подобным проблемам есть; есть, в частности, и западный опыт. В данном случае, цель автора -- лишь указать проблему. Кстати, после введения ЕГЭ формы репетиторства лишь ухудшатся.
Проблема вступительных экзаменов есть не только проблема контроля над экзаменами.Что впереди?
Механизм предстоящей реформы в средней школе. Автор описывал выше то, что происходило со вступительной математикой. Прежде всего напомню, что вступительная математика -- продукт формально доброкачественный, но не вполне (образно говоря, что-то вроде изыскано тяжелых ботинок). Качество ЕГЭ обсуждалось выше.
Замещение программы старших классов вариантами ЕГЭ примет формы более жесткие, чем в случае со вступительной математикой.
Охватит оно все предметы.
Вступительные экзамены по математике сохраняли какое-то разнообразие и проходили где-то в стороне от школы. В тех условиях подготовка к ним не была прямой обязанностью Учителя. Сейчас это уже не так.Старшеклассников, желающих поступить в вуз, будут интересовать именно варианты ЕГЭ. С этой стороны на учителя будет оказываться давление. Но и сам учитель, если он желает добра ученикам, должен будет «разучивать» тесты.
Далее. Теперь есть «объективный» и «независимый» способ оценивать работуучителя. Нет сомнений, что он будет применен. Нет сомнений, что появятсяпередовики и начнется соревнование. Хотят того сейчас учителя или нет.
Далее. Прохождение собственно школьной программы (которая содержательна) требует от учителя определенных усилий. Разучивать варианты ЕГЭ проще.
С введением ЕГЭ произойдет перераспределение коррупционных доходов вокруг образования, и частично они перейдут в школы. Это увеличит заинтересованность части учительского состава в ЕГЭ.
Несогласные окажутся в сложном положении. Протесты в школе против ЕГЭ долго продолжаться не будут. С каждым годом ЕГЭ будет проходить все успешней.

В не очень далекой перспективе это может означать смену основных функций школы каксоциальной структуры (во всяком случае, отказ от тех функций, которые школа выполняла в XIX и, отчасти, в XX -ом веке).
Желание участников лишь в небольшой степени будут движущейсилой этих процессов. Основным будет то, что школе навязан абсурд в качестве высшего стандарта, после чего школа вынуждена будет перестраиваться сама в соответствии с поставленными ей государством (или от имени государства) целями. Данная реформа будет проходить ползучим образом, но ползучий путь значительно эффективнее, чем официально декларированные действия.
Наша школа, к сожалению, сейчас в дурном состоянии, внутренних возможностейдля сопротивления разрушительным процессам у нее не много.
В действительности, упомянутая реформа уже успешно проходит в соответствующих зонах.
Заключительные замечания. Наша Дума узаконила ЕГЭ как способ сдачи вступительных экзаменов в вузы. De facto это означает перестройку образования в старших классах с опасностью перерастания в глобальную ползучую само-реформу школы.
Таких фактических размеров власти узкой группы лиц над образованием история России еще не знала. Возможно, что такого не знала и мировая история.
Звучит это печально, но одновременно отвлекает от сути дела, которая состоитв природе этой «власти». А именно, как автор пытался объяснить выше, «высокой властью» облечен «экипаж» машины, поведение которой, по сути от воли «экипажа» не зависит. В этом нет ни чуда, ни парадокса. Последовательная борьба за изначально абсурдные цели должна приводить к последствиям, этих целей достойным.
Что дальше? Хотелось бы верить, что в очередной раз хотели «как лучше». В определенном смысле, это не важно. То, что получилось, далеко выходит за пределы понятия «как всегда».Незаметно, под общий шум и потасовки, произошло большое событие общенационального и общегосударственного значения.
По всей России по всем старшим классам по всем предметам запускается механизм контрпродуктивного образования. Его воздействие будет возрастать с течением времени: школьники и учителя, отупевшие от разучивания тестов, очищение школ от лучших учителей, рост ненависти к школе и к образованию....
Это только начало. Что будет дальше?
Даст Бог -- поживем, не дай Бог -- увидим.
P.S. В мае-месяце, уже после того, как статья расползлась по интернету и была опубликована в "Науке и жизни", мне в руки попала большая пачка вариантов естественных факультетов МГУ. Оказалось, что реформа Смурова 2002 года, о которой говорится в статье, таки с некоторым запозданием "пошла", и варианты последних 2-3 лет по ряду факультетов (я видел не все) были неплохими или вообще хорошими.
www.mat.univie.ac.at/~neretin/obraz/ege.htm
((в моем браузере понадобилось явно выставить кодировку win-1251)

@темы: образование

---

Браслет

в журнале summer-hare.livejournal.com/#asset-summer_hare-...

@темы: декор

---

www.youtube.com/watch?v=oVb13T0G1VI
Остров сокровищ, Делай деньги

Тайна крупных состояний, возникших неизвестно как, сокрыта в преступлении, но оно забыто, потому что чисто сделано.
Оноре Бальзак, Отец Горио, глава 2

www.youtube.com/watch?v=ZYge8JaDAk0
Кипелов Я свободен
Я свободен, словно птица в небесах
Я свободен, я забыл, что значит страх,
Я свободен - с диким ветром наравне
Я свободен наяву, а не во сне!

I am free like a bird in the sky
I am free, I forget what it means to fear,
I am free - with the wild wind on equal
I am free to dreams, not in a dream!

---

Берестяная клавиатура

Уникальные ощущения.

@темы: декоративно-прикладное

---

Вертикальные сады. Цветочная мозаика американских дизайнеров

Вертикальные сады. Цветочная мозаика американских дизайнеров @ Obstanovka.com

---

На полках в кладовке и в холодильнике (с)

На полках в кладовке и в холодильнике

В свое время я переводила цикл статей молодого израильского шефа Голи Пинхасова о том, как оборудовать у себя на дому маленькую кондитерскую и стать заправскими кондитерами. Пинхасов, кстати, является главным консультантом-кондитером сети "Спайс" и проводит учебные семинары по кондитерскому искусству.
По мнению шефа, вполне приличные результаты возможны и в домашних условиях. Немного инструкций и советов, правильный подбор исходных продуктов, соответствующей утвари и приспособлений - и можно баловать домочадцев, получая от всего этого истинное удовольствие.
На каком-то этапе я потеряла интерес к теме и перестала следить за публикациями, но многие френды живо интересуются деталями. Поэтому для начала выкладываю сведения о содержимом нашей кладовки, кухонных шкафчиков и холодильника. В основном это "список Пинхасова", но предполагаю - если возникнет необходимость - пополнить (расширить) его за счет других источников, коих предостаточно.

Мука - обычная, хлебная, мука для пирогов, мука с разрыхлителем

Сегодня на рынке есть огромный выбор различных сортов и видов муки, у каждого - свои плюсы и минусы. Как правило, отличие состоит в количестве глютена, содержащегося в муке. Для выпечки хлеба или изделий из дрожжевого теста рекомендуется пользоваться хлебной мукой. Для тортов, пирогов, печенья подойдет мука с пониженным содержанием глютена. В домашних условиях вполне подойдет и обычная мука.
Мука для пирогов (в Израиле - "кемах ле-угот") производится из мягких элитных сортов пшеницы с низким содержанием белка. Из обычной муки можно сделать муку для пирогов: отмерить стакан обычной муки и заменить 2 столовые ложки муки двумя столовыми ложками корнфлора (кукурузного крахмала).

Корнфлор (кукурузный крахмал) - используется для приготовления различных кремов, соусов. Важно тщательно развести его, перед тем как добавлять в горячую массу.

Разрыхлитель (пекарский порошок) и пищевая сода.
В ряде рецептов, в частности кексов и др., когда тесто должно стать пышнее, используется разрыхлитель. В его состав входят сода и кислота, которые, взаимодействуя с другими компонентами, вызывают реакцию, способствующую освобождению углекислого газа и подъему теста. Если в рецепте присутствует дополнительный кислый продукт, к примеру сок или йогурт, лучше не использовать разрыхлитель и ограничиться содой. Подъем теста также будет обеспечен, а заодно сбалансирована кислотность и можно будет избежать излишнего брожения.

Сахар и коричневый сахар. Коричневый сахар придает готовому изделию особый оттенок. Именно с этой целью он и используется кондитерами.

Сахарная пудра

Дрожжи - свежие, сухие быстрые ("инстант") или дрожжи "Шимрит" (в Израиле).

Сливочное масло - в зависимости от рецепта используется растопленное, комнатной температуры или охлажденное.

Сливки - для взбивания рекомендуются использовать сливки с жирностью не менее 38% (мое примечание - у нас в Израиле есть сливки 15% и 32%).

Кефир (в Израиле ривьон) - придает выпечке особую текстуру и вкус.

Качественный шоколад - горький, белый и молочный. Качество зависит от содержания какао-бобов в продукте. Пинхасов рекомендует горький шоколад, в котором содержание какао-бобов не ниже 53%.

Какао-порошок - Пинхасов особенно отмечает качество голландского продукта.

Натуральная ванильная эссенция и стручки ванили - один из самых важных ингредиентов в кондитории. Как подчеркивает шеф, после использования натуральной эссенции вам больше не хочется заменять ее простеньким продуктом, по сути суррогатом.
При покупке ванильного стручка обратите внимание на то, чтобы он был "мясистым" и мягким. Конечно, это удовольствие не из дешевых, поэтому, если нет стручка, оптимальный и наиболее близкий по вкусу и аромату вариант - натуральная ванильная эссенция.

Отборные ликеры - важно приобрести хорошие ликеры, хотя они и не дешевы. Всего несколько капель замечательного напитка обеспечат изделию великолепный аромат и вкус.

Желатин в порошке или в пластинках.

Орехи и миндаль
Молотый миндаль - с кожицей или без, используется для приготовления теста для тартов, печенья и проч. (Рекомендуется заменить молотым миндалем 20% количества муки и убедиться, что это "две большие разницы"! )

Кроме того, в домашней кладовке должны быть:
соль, молотая корица и - желательно! - коричные палочки.

@темы: кулинария

---

Аленький цветочек.

Аленький цветочек.

---

Что надо знать

Сантьяго Сьерра и его «эксплуатации человека человеком»

Он унижает людей, чтобы у других людей — зрителей — пробежал мороз по коже

Дальше ›

@темы: искусство

---

Гнев

"Господь гнева" Филипа Дика

Меня "когда-нибудь" не устраивает, - возразил он. - Я ждать не могу.
Потому как по эту сторону могилы без усилия в иной слой реальности не проникнуть.
Смерть была врагом, которого Служители Гнева восславляли и почитали спасением, высшей милостью. Но в то же время Служители Гнева, будучи теми, кто не погиб во время войны, не очень-то логично воображали себя Избранными, некоей элитой, которую их Господь Гнева помиловал.
Питер Сэндз очень хорошо улавливал эту логическую ошибку в философских построениях Служителей Гнева.
Если Господь Гнева был злым Богом, как о том твердили исповедовавшие Его веру, то Он бы оставил в живых не самых добрых, а самых порочных! Стало быть, согласно их же логике, Служители Гнева - самые мерзкие люди на Земле. Подобно самому Карлтону Люфтойфелю, они оставались в живых, ибо были настолько дурны, что им было отказано в целительном бальзаме смерти.

@темы: гнев

---

Абсурд

Зачем мне гвозди если я не курю.

По реке плывет кирпич
Деревянный как стекло
Ну и пусть себе летит
Нам не нужен пенопласт

@темы: абсурд

---

Не как все

Если человек шагает не в ногу со своими спутниками, это может быть потому, что он слышит звуки иного марша? Пусть же он шагает под ту музыку, какая ему слышится, хотя бы и замедленную, хотя бы и отдаленную. Необязательно, чтобы он достиг полного роста в тот же срок, что яблоня или дуб. Зачем ему превращать свою весну в лето?
(с)Генри Дэвид Торо, американский философ и писатель

---

Искусство политического поцелуя // "Власть" представляет читателям новую ежемесячную рубрику "Фотографические стр открыть материал ...

@темы: власть, политика

---

Итальянская кухня

Кухни мира

Ку– Скиппи Дир как то раз сказал мне, – заметила Клавдия, – что если что нибудь покупаешь, то веди клиентов в китайский ресторан, но когда продаешь, веди их в итальянский. В этом есть какой то резон?

– Это лучшая итальянская кухня на свете, не считая Рима, – заявил Вейл. – Что же до Скиппи, то в его словах есть своего рода киношный резон. Китайские блюда стоят дешево и сбивают цену. От итальянской пищи человек становится сонливым и медленнее соображает. Мне нравится и та кухня, и другая. Ну, разве не чудесно знать, что Скиппи всегда строит интриги?

(c) Крёстный Отец. Марио Пьюзо.

@темы: италия, кулинария

---

О шляпах

Таблетки от гадостей жизни
…А ваше дело в шляпе? — спросила Алиса.
Льюис Кэрролл

Если я вас спрошу: что требуется для шляпы? — а вы мне ответите: голова, — я рассмеюсь вам в лицо. Не хотелось бы переходить на личности, но сколько женщин мы с вами знаем, и вполне головастых, на которых шляпа — как на корове седло.

О, друзья мои, шляпа — объект не утилитарный, а исключительно культурный и художественный. Шляпа не только не нуждается в голове, часто она ее с успехом заменяет. И требует отнюдь не ума, а только чувства внутренней гармонии. Я прожила довольно много лет, и опыт подсказывает мне, что женщина — как поэт. Ее естество стремится к гармонии, сильный же ум эту гармонию неизбежно нарушает. Вот почему Валерия Новодворская шляп не носит, а я ношу.

Как феномен шляпу можно рассматривать под любым углом вплоть до политического. Допустим, Мария-Антуанетта. Эта замечательная дама, к вашему сведению, поднималась на эшафот в шляпе. Точно не поручусь, в какой, ну уж, небось, не совсем чтоб простецкой. Палач ей, наверное, предложил чисто по-дружески: мадам, мол, может, головной убор снимем, а то несподручно. А она: ни за что! Жамэ. Так голова и покатилась — в шляпе, возможно, с пером.

О чем это говорит человеку, неравнодушному к истории? О том, что революции могут все поставить с ног на голову, кто был ничем, тот станет всем, да. Но! Никакой термидор, октябрь и прочее в этом духе не может сломить естество — королевское, женское, человеческое. В данном случае естество заключалось в том, что без шляпы (или парика) на люди выйти было неприлично. Как голой. Или в белье. Ну, если пожар или там извержение вулкана Везувий в Помпее — другое, конечно, дело. А так, в нормальную погоду, без шляпы (или, в случае простолюдинок, платочка, чепца), то есть простоволосые, по улице ходили одни шлюхи.

Какая-нибудь обедневшая дворянка, да даже и мещанка могла надеть штопаные-перештопаные чулки и юбку, но шляпку мастрячила из последних сил. Потому что шляпа — знак круга, воспитания и образа мысли. («Надев широкий боливар, Онегин едет…» — пыталась я вывести свою мелкую дочь на столбовую дорогу русской культуры. И она отвечала мне радостно и звонко: «На бал!». Эх, дочь! Да кто ж его, дурилку, пустит на бал-то в прогулочной шляпе, названной к тому же по имени освободителя Южной Америки от испанского ига, другими словами, революционера?)

В России после революции, кстати, шляпы вышли из обихода как предмет мелкобуржуазный. Однако находились гордые дамы, что не боялись, пока-пока-покачивая перьями, пройти по Невскому или Тверской, типа Марии-Антуанетты. Мало их выжило. Практически никого не осталось, чтобы передать опыт ношения шляпы простоволосым физкультурницам.

Параджанов, собираясь ставить «Анну Каренину», говорил: «Анна — только Ариадна Шенгелая. Она одна умеет носить шляпы». Фильм великий эстет не поставил, как не
воплотил еще двадцать восемь своих сценариев, но коллекцию шляп оставил потрясающую. Цветы, бисер, стекло, раковины, перья — не шляпы, а сады Семирамиды, чистая красота. Женщина в своем уме, даже Клара Новикова, на улицу в такой, конечно, не выйдет. Нет больше этих женщин…

Я, между прочим, догадалась, почему Шляпник из «Алисы» — не в своем уме. Потому что в каждой шляпе он оставлял частицу душевной гармонии... Пока не очумел вконец.

Для мобильной и не столь затейливой, как мадам Помпадур, женщины нового времени очаровательная Жаклин Кеннеди ввела в обиход маленькую плоскую шляпку без полей, так называемую «таблетку». Ее разработал специально для Джеки американский кутюрье Хальстон. (Слава же Зайцев ничего не разработал для Виктории Брежневой, отказался, даже когда она сама его попросила. А Рейган: империя зла, говорит, попраны права человека! «Нет, мы империя добра», как сказал еще один поэт, и мало вас, художников, учили.) Джеки носила свою «таблетку» на затылке, словно матрос — бескозырку. Непонятно, как она там держалась. В 50-е «таблетка» завоевала весь мир, не исключая России. Прикиньте, хороша была бы Нина Петровна Хрущева в такой шляпке? Понятно, что всякий раз перед ответственным зарубежным визитом кремлевские жены впадали в панику. И самым уязвимым местом в протокольном гардеробе была, конечно, шляпа. Почему «конечно»? Да потому, что наши первые леди традиционно были тетки хорошие и простые и таких глупостей, как шляпы, вообще не понимали. А как явиться перед Жаклин без шляпы? Или перед какой-нибудь парижской штучкой? Мое поколение телезрителей помнит этот ужас. Эти горшки с жестяными полями на головах… Эх, Слава Зайцев… Ну о каком тут международном авторитете может идти речь? Вот и приходилось наращивать ядерную мощь, чтоб не смеялись, а боялись. А вы — Карибский кризис, то-се.

Первой осознала политическое значение шляпки Раиса Максимовна. Первая (и последняя) президентша СССР умела носить шляпы не хуже Шенгелая. Ее одобрила даже Маргарет Тэтчер, особа ядовитая, как мухомор, но культуру шляпы в своей Британии с блистательными скачками в Эскоте освоившая с юности, когда рвалась к власти в синих консервативных «менингитках», пока умные люди не посоветовали перейти на черное плюс немного золота, что она и сделала с триумфальным результатом.

Да знаете ли вы, господа, что такое «менингитка»? Это отнюдь не «таблетка», как думают многие! «Таблетку» носили так и сяк, надвинув на бровь или сбив, как Джеки, на затылок (булавками она ее крепила, вот что. Между прочим, в начале ХХ века, сначала петербургский, а потом и московский генерал-губернатор издали указ о шляпной булавке. Огромные шляпы присобачивали к пышным прическам длинными булавками, которые в давке, присущей русскому общественному транспорту, часто выкалывали глаза или еще как-нибудь неожиданно травмировали пассажиров конки. Указом предписывалось снабжать шляпные булавки наконечниками, но эти фефёлы их то и дело теряли, и увечья прекратились только после 1917 года, когда баба наконец надела платок на свою неразумную башку).

«Менингитка», отдаленно напоминающая седло нашлепка на макушке, вроде такой как бы что ли повязки от уха до уха, слетела на советские головы сразу после войны. Народ стал потихоньку вылезать из голода и аскезы, и женщины радикально и повсеместно поменяли силуэт. А там и оттепель, фестиваль молодежи и студентов… Девица, словно крылышки, расправила все свои юбки и распустила по ветру кудряшки, на которых лежала хорошенькая «менингитка», открывающая славную мордашку всем ветрам и взглядам, отчего к 58-му году народилось у нас столько негритят.

Когда на многострадальную страну обрушился капитализм, со страшной силой поперло дизайнерское искусство. Кутюрье расплодилось, как кошек на помойках (плохи-то не кошки, а помойки)… А бум «от кутюр» говорит опять-таки о коренной перемене образа мыслей. Люди желают выделиться. Мы больше не хотим быть «как все». Государство сменило вектор, и мода немедленно отразила это, как Лев Толстой — русскую революцию.

Шляпа XXI века прежде всего — толерантна. В смысле — пусть расцветают все цветы, носите, что хотите, а кто не хочет — пусть ходит так, как говорится, без головы.

Когда мы с подружками были юные дурочки, мы собирались у меня дома и крутились перед зеркалом, наряжаясь в шляпы, которых у мамы и бабушки имелось множество. Когда умер пятый муж моей задорной бабушки Соломон Арутюнов, от него тоже осталась куча шляп. Это грузины носят кепки. А армяне, к тому же начальники, эти главным образом шляпы. Я и их освоила и сохранила.

Шляпы я люблю, придаю им неадекватное значение и приобретаю в основном на блошиных рынках. Была у меня такая шляпка из Парижа, шоколадного велюра. Надевая ее, испытываешь эффект шапки-невидимки. С той разницей, что не тебя перестают видеть, а ты перестаешь замечать общее ненастье и переносишься как бы на рю Анжу рядом с Оперой и знаменитым общественным туалетом в стиле арт-нуво… Эту тонкую штучку я забыла в метро. Надеюсь, она попала в хорошие руки.

С московских «блошек» на Тишинке я никогда не ухожу без шляпы. А выбор там… Смерть шопоголика.

На последний блошиный рынок мы пришли с подругой по прозванию мадам Петухова. Ее задача заключалась в том, чтобы держать меня за руки. Но не углядела Петухова! Эта шляпа разразилась надо мной… Вот как разражается над человеком гроза; как опускается перед ним на поляну летающая тарелка, и с борта ее прыгают говорящие ежики с антеннами вместо иголок; как садится на плечо ангел и укрывает тебя крылом — вот так эта шляпа надо мной разразилась.

И потянула я к ней ручонки в цыпках. И поняла я, что никогда, даже перед лицом самой страшной дисквалификации и кризиса жанра, я отсюда без нее не уйду. И я надела ее… О, фиолетовая мистерия духа с синим бантом! Где хозяйка? Где мастер, чье имя созвучно цвету моей мечты? Где эта гениальная Виолетта?

Нету Виолетты. Сколько стоит шляпа — никто не знает. Петухова же, вместо того чтоб стащить с меня шляпу со словами: дура, уходим! — начинает форменное маски-шоу. Смотрите, кричит она, скорее сюда! У вас есть уникальная возможность провести фотосессию с самой Аллой Боссарт в новой шляпе!

И я, совершенно ошалев и обезумев, стартую буквально на триумфальное шествие, и толпа расступается передо мной, как Красное море перед евреями. Таким образом описываю полный круг, благосклонно всем кивая и позируя перед камерами в этой несказанной шляпе, которая (по внутреннему ощущению) делает меня совершенно невыносимой красавицей типа Марлен Дитрих.

И когда круг почета замыкается, на меня, словно рысь, прыгает элегантнейшая дама, сама в умопомрачительной шляпке, и кричит: «А, вот она! Вот вы где! Сию минуту снимайте вещь!». «Ни за что», — говорю я, подобно Марии-Антуанетте. Но хозяйка и автор уже сдернула с меня «вещь» и водрузила на болванку, на которой, надо отдать ей (вещи) должное, она выглядит ничуть не хуже, чем на мне.

— Да я куплю! — прямо как туземец, ей-богу…

— Дорого, — роняет Виолетта.

— Ну сколько, сколько?

А Петухова стоит поодаль и с мудрой улыбкой наблюдает этот базар.

— Столько, — говорит Виолетта и называет цифру, которую повторить не могу. Скажу только, что там на конце ноль.

— Да бросьте, — выступает тут вперед мадам Петухова. — Я сама торговый работник. Это же несерьезно.

— Нет, очень даже серьезно. Это авторская вещь. Я продаю мои шляпы в Париже. У меня имя.

— У меня тоже! — не выдерживаю я.

Вспоминаю мастер-класс, который давала на арабском рынке в Иерусалиме Дина Рубина. Торговалась, как дьявол, и сбрасывала цены вдесятеро. Но здесь не арабы, и торг явно неуместен.

— Да что — деньги? — говорит вдруг Петухова, что ей совсем несвойственно и не за этим ее звали. — Бумажки! Улетят, как и не было. А шляпа останется. Или у тебя не юбилей?

И тут Виолетта небрежно бросает через плечо: «Могу уступить только…». И уступает четверть.

Так две широкие натуры, Ирина Петухова и Виолетта Литвинова, решили на некоторое время мою судьбу.

А в результате у меня прекрасное настроение, все спорится, погода налаживается, я пишу заметку на забаву моим читателям и чувствую себя уже даже не на рю Анжу, а на балу у государя императора, вальсирующей с Пушкиным. И мне решительно наплевать на все гадости жизни, включая Никиту Михалкова с его «чрезвычайкой». Выражение «дело в шляпе» возникло аж пять веков назад: во время тяжбы противники клали в шапку восковые шарики, и дело выигрывал тот, чей шарик первым вытянет «судья». Кто бы сомневался. Мои поздравления.

Алла Боссарт

08.05.2009 www.novayagazeta.ru/data/2009/047/21.html

@темы: мода

---

Представления о французах

Французский исследователь Оливье Клодон провел социологический опрос среди населения различных европейских стран, чтобы выяснить, каково отношение к Франции в Европе.

Респондентов попросили описать французов пятью словами.

Результаты для Франции оказались удручающими. Британцы считают французов "упрямыми шовинистами без чувства юмора", немцы – "заносчивыми, легкомысленными и лицемерными", испанцы – "холодными, отстраненными, грубыми и чванливыми", португальцы полагают, что французы чрезмерно увлеклись "проповедованием моральных ценностей" всему миру, итальянцы называют французов "снобами, слишком много о себе возомнившими".

Греки уверены, что французы "живут в отрыве от реальности", а обычно сдержанные шведы назвали их "непослушными вонючими рассеянными неоколониалистами".

Профессор Клодон сообщил, что итоги его исследования объясняют, почему в Европе так популярна поговорка "Франция – прекрасная страна, французы же невыносимы".

"Нас уважают за поезда, Airbus и шины Michelin, но не более того", – заявил он

@темы: франция

---

Еремей Парнов - переводчик "Дхаммапады".

Немногим видеть тот дано
Далекий и туманный берег.
И снова как давным-давно,
Мы падаем у черной двери.
Толпимся шумно у реки,
Как будто бы достигли цели...
Но незаметны и редки,
Кто сумрак вод преодолели,
Сквозь частую проплыли сеть,
Спокойны к злу и милосердью.
Они не победили смерть -
Они возвысились над смертью.

www.geocities.com/werebad/orient/dhamma.htm

@темы: смерть

---

Достоевский об отношении славян к России

«По внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому, – не будет у России, и никогда не было, таких ненавистников и клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!.. Даже о турках станут говорить с большим уважением, чем о России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать на нее… Особенно приятно для освобожденных славян высказываться и трубить на вес свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия – страна варварская, мрачной северный колосс, даже не чисто славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации…



Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все непременно обратятся к России за помощью…

России надолго достанется тоска и забота мирить их, вразумлять их и даже, может быть, обнажать за них меч при случае. Разумеется, сейчас же представляется вопрос: в чем же тут выгода России, из-за чего Россия билась за них сто лет, жертвовала кровью своей, силами, деньгами? Неужто из-за того, чтобы пожать столько маленькой, смешной ненависти и неблагодарности?.. Для того, чтоб жить высшей жизнью, великой жизнью, светить миру великой, бескорыстной и чистой идеей, воплотить и создать, в конце концов, великий и мощный организм братского союза племен, создать этот организм не политическим насилием, не мечом, а убеждением, примером, любовью, бескорыстием, светом; вознести, наконец, всех малых сих до себя и до поднятия ими материнского ее признания – вот цель России, вот и выгода ее, если хотите. Если нации не будут жить высшими, бескорыстными идеями высшими целями служения человечеству, а только будут служить своим «интересам», то погибнут эти нации, несомненно, окоченеют, обессилят и умрут. А выше целей нет, как те, которые поставить перед собой Россия, служа славянам, бескорыстно и не требуя от них благодарности, служа их нравственному (а не политическому лишь) воссоединению в великое целое». "Чего же мы достигли?.. Результатов странных: главное все на нас в Европе смотрят с насмешкой, а на лучших и бесспорно умных русских в Европе смотрят с высокомерным снисхождением. Не спасла их от этого высокомерного презрения и самая эмиграция из России, то есть уже политическая эмиграция и полное от России отречение. Не хотели европейцы почесть нас за своих ни за что, ни за какие жертвы и ни в каком случае.

Мы у них в пословицу вошли. И чем больше мы им в угоду презирали нашу национальность, тем более презирали они нас самих. Мы виляли перед ними, подобострастно исповедовали наши «европейские» взгляды и убеждения, а они свысока нас не слушали и обыкновенно прибавляли с учтивой усмешкой,.. что мы это у них все «не так поняли».

Как же быть? Стать русскими во-первых и прежде всего. Стать русским значит перестать презирать народ свой. И как только европеец увидит, что мы начали уважать народ наш и национальность нашу, тотчас же начнет и нас самих уважать. Тогда не отвертывались бы от нас высокомерно, а выслушивали бы нас. Став самими собой, мы наконец получим облик человеческий, а не обезьяний. Мы получим вид свободного существа, а не раба, не лакея,.. нас сочтут тогда за людей, а не за международную обшмыгу...

Мы убедимся тогда, что настоящее социальное слово несет в себе никто иной как народ наш,.. в духе его заключается живая потребность всеединения человеческого, всеединения уже с полным уважением к национальным личностям и к сохранению их, к сохранению полной свободы людей и с указанием, в чем именно эта свобода заключается, – единение любви, гарантированное уже делом, живым примером, потребностью на деле истинного братства, а не гильотиной, не миллионом отрубленных голов...

А, впрочем, неужели и впрямь я хотел кого убедить. Это была шутка. Но – слаб человек: авось прочтет кто-нибудь их подростков, из юного поколения...».

* стрюцкие – «это подлые, дрянные, презренные люди», – считал великий писатель.

«ДНЕВНИК ПИСАТЕЛЯ» (1876 г.).

@темы: Россия, славяне

---

www.youtube.com/watch?v=cjugqQ8-5YA
Энрике Иглезиас и девушка в розовом

www.youtube.com/watch?v=baL2v-rPSMs
Украина файна

www.youtube.com/watch?v=i7RLjMmY5Q8
интересный видеоряд

www.youtube.com/watch?v=udwWw2AsN88
Faure - Vladimir Ashkenazy - Pavane

www.youtube.com/watch?v=tGFzc_VjfAQ
Ободзинский, Золото Маккены

www.youtube.com/watch?v=tGFzc_VjfAQ
Валерий Ободзинский. "Аравийская песня"

www.youtube.com/watch?v=O9D4lfXy00w
Чардаш

Торговец янтарем. Сын китайского крестьянина достиг совершеннолетия и отец, пожелав, чтобы тот обучился ремеслу, отдал его в ученики местному торговцу янтарем. В первый день торговец дал мальчику осколок янтаря и сказал: — Возьми его и иди подметать двор. В конце дня мальчик вернул янтарь учителю и отправился спать. На второй день указания были теми же, и так же продолжалось весь месяц. На второй месяц по утрам торговец отдавал мальчику янтарь и посылал его мыть посуду, требуя вернуть камень вечером. В течение всего года он посылал мальчика за покупками, приказывал ему стричь газон, красить забор и отправлял с разными поручениями в город. Прошел год, и мальчику надоело. Он пришел к своему учителю и сказал: — Мне надоело это ученичество. Я ничему не научился, я работал как вол, и ничего не получил взамен. Я ухожу! — Хорошо, — сказал учитель. — Ты свободен. — Знаете что, — сказал ученик, — я хочу, чтобы вы заплатили мне за год тяжелой работы! — Конечно же, — ответил учитель. — Возьми этот янтарь, продай его на рынке и оставь деньги себе. Мальчик посмотрел на янтарь и сказал: — Да это же подделка!

@темы: музыка, учеба